Дорога войны - Страница 61

— Бласий! — крикнул Змей. — Поднимайся! Хватит валяться! Что? Не мычи, говори толком! Что? Так чего ж ты молчал, дубина!

Луций быстро подошел к Гаю, оглядел его мельком и сказал:

— Откуда-то с гор спустился жрец тутошнего храма Замолксиса. Может, от Сирма? Готовься! Как только стемнеет, наведаемся в храм.

Гай безразлично пожал плечами. Ладно, мол. Вся история с золотом для него потускнела, утрачивая черты достоверности. Зато действительность расцвела новыми гранями, проявляя новые возможности и перспективы. Но долг перед отцом всё еще довлел над Гаем, мобилизуя и настраивая.

— Понял, — вздохнул он, — я тогда съезжу к храму, гляну, как там пройти и выйти.

— Не надо, — проворчал Змей, — сейчас все съездим. Рубрий! — кликнул он помощника. — Тиций! Умойте, что ли, Бласия и усадите на коня. Не сможет держаться — привяжите к седлу.

Тиций Аристон и Рубрий Эвпорион разом кивнули и отправились исполнять поручение.

Вскоре показалась вся троица, на конях. Бласий ехал посередке, качаясь и держась за луку седла обеими руками. На лице его набухали синяки и багровели ссадины. Вид избитого Созомена наполнил сердце Гая злой радостью.

Луций Эльвий покосился на него, но ничего не сказал.

— Гай! — послышался взволнованный голос.

Легат обернулся и удивленно задрал разбитую бровь — засохшая корочка тут же лопнула, набухая кровяной «ягодкой».

Во двор вбежал Публий Апулей Юст, лицо его выглядело бледным и напряженным.

— Ты здесь, — выдохнул эксептор. — Есть дело! — посмотрев на избитого Бласия, уныло мотавшего головой, добавил: — Только для вас двоих!

Луций тоже глянул на Созомена и кивнул.

— Отойдем, — сказал он.

Все трое вышли за ворота на пустынную улицу, проходившую параллельно крепостной стене.

— Что случилось? — спросил Гай.

— Мы прямо сейчас можем поехать к язигам и выменять Сирма!

— Здорово! — обрадовался Гай.

Змей с подозрением посмотрел сначала на легата, потом на эксептора.

— У меня такое впечатление, — проговорил он, — что вы без меня обо всем договорились.

— Еще нет, — криво усмехнулся Публий. — Я обещал легату поспрашивать насчет Сирма, а теперь я предлагаю вам обоим отправиться со мной за Тизию, к язигам. Обменяем Сирма, и он отведет нас к золоту!

— И поделим на троих? — понятливо ухмыльнулся Луций.

— Именно!

Оживившийся Гай задумался:

— Ты сказал — обменяем, а на что?

— Ни на что, — нервничая, ответил Публий, — а на кого. На Марция Турбона!

Гай охнул, а гладиатор с большим интересом посмотрел на эксептора-консулара.

— Ты предлагаешь похитить римского гражданина? — слабым голосом осведомился легат. — Да еще самого наместника?

— Он уже связан! — зашипел Публий, едва сдерживаясь. — Я все сделал за вас, остается только погрузить презида в телегу и отвезти к Сусагу! Язиги будут рады отдать нам Сирма, ведь за Марция они получат большой выкуп!

— Так его не убьют? — взбодрился Гай. Публий посмотрел на него как на придурка.

— Ладно, хватит болтать! — решительно сказал Луций. — Берем груз и едем! Что тебе этот всадник, Гай? И вообще, засунь свои принципы… знаешь куда? Нас ждет золото, много золота! А ты тут мнешься, разводишь церемонии!

— Да я ж не против… — растерялся легат. — Просто.

— У меня есть сарматские маски, — укрепил его волю Публий, — никто под ними не увидит ваших лиц.

— И мы сможем вернуться в Рим?

— После того как съездим с президом к язигам, — отчеканил Публий, — и с Сирмом — за золотом!

3

Очнулся наместник от холода. Голову невозможно было повернуть — от опухшего места на затылке волнами расходились тошнота и слабость. Марций шевельнул руками, пробуя дотянуться до ушиба, и почувствовал крепкий узел, стягивающий запястья. Заодно он понял, что переодет, — туника была его, а вот сверху давила тяжелая меховая куртка, в каких ходили даки. Наместник подвигал ногами — и ощутил касание меховых штанов.

Вокруг стояли потемки. Вечер уже? Заскрипела отворяемая дверь, впуская поток света с улицы, и презид сориентировался во времени. Темная фигура на фоне открытой двери была неузнаваема. На голове вроде колпак. Дак, что ли?

— Телега где? — послышался нервный голос Публия.

— Луций подогнал уже, — ответил человек в колпаке. Выговор у него был чистый. Нет, это не дак.

— Грузим!

— Гай! — донеслось с улицы. — Где тебя носит?

— Без имен, дурак! Здесь я. Сюда давай, будем выносить.

Публий Апулей Юст подошел к президу и склонился над ним.

— Как самочувствие? — хихикнул он.

— Гораздо лучше, чем будет у тебя, — шевельнул Марций непослушными губами, — когда твою продажную шкуру станут приколачивать к кресту!

— Очень страшно! А ты прытким оказался, презид. Едва поспел за тобой. Думал, всё уже, бежать придется! Эй!

Коренастый человек в маске подошел к Публию.

— Держи, — Публий передал коренастому длинное оперенное древко, обмотанное зеленой лентой, — покажешь это язигам из охранных сотен, и они проведут прямо к Сусагу.

— Ну вот сам и покажешь!

— Дорога длинная, всякое может случиться.

— Слушай, Публий, — перебил его презид, — а зачем тебе вся эта возня?

— Да жалко тебя убивать просто. За твой труп я и асса не выручу, а вот за тебя живого можно дорого просить!

— Сволочь ненасытная.

Публий резко склонился к нему, шипя и брызгая слюной:

— Чтоб ты понимал! Ты, цепной пес Адриана! Служишь своему хозяину? Ну и продолжай в том же духе! А я никогда не был на твоей стороне, Марций, я всегда занимал одну и ту же сторону — мою собственную! Тащите его!